хорошие люди долго не живут. я за себя спокоен.
Все однажды закончится, знаешь?
Будь то радость, дожди или смех.
День за днем не живешь, выживаешь.
Зонтик в руку, костюм как доспех.
И не то чтобы страшно под пули,
Или света внезапный конец,
Но десятками годы минули,
А теперь этот чертов юнец!
Смотрит прямо, но будто на бога,
Лезет в пекло, но словно в игру,
И, конечно же, тоже "не броги".
Не под силу такую искру
Затушить было даже району,
Детству с отчимом, шайкам, дружкам.
А теперь защищает корону.
И как прежде: во многом все сам.
Но до кости порой прожигает
Восхищенный по-прежнему взгляд...
Знаешь, мальчик, ведь все умирают.
Так однажды. И тут уж назад
Не вернешь ни секунды, ни слова.
Только запись. И все. Ни-ког-да.
И учиться дышать. Будто снова.
Будто в легких не воздух, вода.
Время — врач. И оно быстротечно.
Наша жизнь — это только игра.
Знаешь, мальчик, все в мире конечно.
Только богу еще не пора.
Будь то радость, дожди или смех.
День за днем не живешь, выживаешь.
Зонтик в руку, костюм как доспех.
И не то чтобы страшно под пули,
Или света внезапный конец,
Но десятками годы минули,
А теперь этот чертов юнец!
Смотрит прямо, но будто на бога,
Лезет в пекло, но словно в игру,
И, конечно же, тоже "не броги".
Не под силу такую искру
Затушить было даже району,
Детству с отчимом, шайкам, дружкам.
А теперь защищает корону.
И как прежде: во многом все сам.
Но до кости порой прожигает
Восхищенный по-прежнему взгляд...
Знаешь, мальчик, ведь все умирают.
Так однажды. И тут уж назад
Не вернешь ни секунды, ни слова.
Только запись. И все. Ни-ког-да.
И учиться дышать. Будто снова.
Будто в легких не воздух, вода.
Время — врач. И оно быстротечно.
Наша жизнь — это только игра.
Знаешь, мальчик, все в мире конечно.
Только богу еще не пора.